Художник Мирошник: в живописи разбираются абсолютно все люди

Константин Мирошник – певец, поэт и гитарист группы «Утро Моне». Родился в Симферополе, а бабушка его родом из Феодосии. Художник, чья картина «Князь Владимир Мономах» висит в Кремле (поскольку была подарена В.В. Путину на 50-летие). Если вы еще не слышали его песен и не видели картин – вы точно видели его по телевизору: в ток-шоу Андрея Малахова, например, где он часто выступает экспертом. Название его группе «Утро Моне» дал Александр Барыкин в далеком 91 году, когда наш герой приехал в столицу поступать в Художественную Академию Ильи Глазунова: поехали с другом в Люберцы и случайно на улице встретились с Барыкиным, с которым впоследствии дружили и сотрудничали. Принимал участие в росписи Храма Христа Спасителя, а картину, подаренную на юбилей президенту, считает пророческой: картина изображает, как князь Владимир въезжает на коне в Киев, чтобы усмирить своего зарвавшегося сына.

- Константин, 12 июня, в День России вы выступили в Симферополе в ресторане PastaCup&Pizza. Какие песни вы пели, как вас принимала публика?

- На День России мне посчастливилось выступить у нас в родном городе. Организовала это выступление Лидия Адельшинова. Она умница, молодец – двигает музыку, искусство в народ. А публика была великолепная, чудесная публика! Я подумал, что в это непростое время будет верным выступить с такой весенне-летней программой «Подарок для Джульетты». Чтобы людей поддержать (и себя, естественно).Очень много на нас навалилось за эти годы. Перечислять ничего не буду, но вот эту радость, это солнышко, которое я попытался зажечь на сцене – люди подхватили и плясали, и пели. Исполнял я песни только собственные. Есть «Отель Куприн» такая песня новая. Премьера песни была «Подарок для Джульетты». Она нигде еще не звучала. Никто ее не знает, но уже, вот, ее взяли на радио. Она будет играть на радиостанциях нашей большой страны. Песня классная, веселая, рекомендую вам всем ее послушать.

- У вас есть совместные песни с Александром Барыкиным. Вы были друзьями? Или это были творческие и деловые взаимоотношения?

- Мы писали с ним много песен. И писали их не на заказ. А просто для души. Мы были близкие люди, близкие по духу: ездили на гастроли вместе, устраивали выставки, работали. У нас не было работы – он нам помогал: он сделал нашу первую глобальную выставку. Первую нашу книгу сделал Саша Барыкин. Большая выставка у нас была в Самаре: подъехала фура такая, загрузила все наши работы из Люберец и отвезла в Самару. И там мы выставили эти работы. И Мономах, который у Путина уже сейчас оказался и все-все эти работы. Очень мощная. Успешная была выставка. Такая выставка-засветка. Как Албар (Александр Барыкин) говорил: засветиться. Вот. И оттуда работа пошла. Первые работы, которые у нас купили, оттуда пошли. Да. Мы были большими друзьями!..

Портрет А. Барыкина кисти К. Мирошника.

– У вас есть песня «Город детства». Это о Симферополе?

- Да, город Симферополь наш прекрасен. И Пушкинская неповторима. Все думают: Арбат… Да нет! Все везде все разное. Разные ощущения, отношения, ощущение дома… Улицы нашего города неповторимые и таких больше нет нигде. И поэтому, когда я читаю разные выдержки из жизни Раневской, которая жила в Симферополе, я живо все себе это представляю: когда она работала в театре, будучи молодой, она была голодная. И к ней и еще одной актрисе приезжал поэт Волошин Максимилиан, и у него был рюкзак полностью набитый тюлькой. Рыбкой вот этой нашей. И они эту тюльку начали жарить, но не было масла, и тогда Раневская отправилась в аптеку и купила масла камфорного. И на камфорном масле жарили эту рыбу. И она была о-о-очень вкусная! Это вот такая история начала ХХ века. На начало XXI века. Сто лет прошло, а запах рыбки этой жареной он остается. Видишь, как интересно. И поэтому наш город, Симферополь, он прекрасен.

- Константин, что люди, далекие от живописи, должны знать о ваших работах и художественном таланте?

- А ничего, Анфиса. В живописи (как и в музыке) разбираются абсолютно все люди. Нам Илья Глазунов рассказывал, что любая бабушка в деревне, если ей показать две картины, скажет, какая лучше, какая хуже. Если ей показать работу Айвазовского, она скажет, что это великолепная картина. Любая бабушка разбирается. Ей не надо ничего говорить! На этом все искусство стоИт. Или стихотворение: если после стихотворения по тебе мурашки бегут или выскочила нечаянная слеза, или ты вспомнил о своем детстве, о будущем подумал, о чем угодно – то это стихотворение хорошее. Это поэзия! Не надо объяснять. И картины: та, которая останавливает тебя (и ты на нее смотришь) – она хорошая. Все свои полотна я создаю совместно с супругой Наталией Кургузовой-Мирошник. Мы оба ученики Ильи Глазунова...