Захар Прилепин: пока жива поэзия, нация продолжает существовать

Подполковник Росгвардии, участник операций в Чечне, Дагестане и на Украине, политический деятель. Вместе с тем писатель, журналист и лауреат множества литературных премий. Захар Прилепин человек, который мужественно продолжает говорить и хочет быть услышанным широкой аудиторией, несмотря на войны, личные трагедии и быстро меняющийся мир. В интервью ТАСС об экранизации его романа "Ополченский романс", культуре чтения в собственной семье, о героях, которые должны быть примером для молодежи, "литературе травмы" и творческих планах.

Уже в феврале в кинотеатре "Иллюзион" пройдет премьерный показ сериала по вашей книге "Ополченский романс". Он также будет идти на НТВ. Какие основные темы и идеи вы хотели донести до зрителей с его помощью?

Все-таки кинематограф отдельная от меня история. В свое время я написал книгу "Ополченский романс". Она представляет собой цикл рассказов, объединенных повествованием о тех ребятах, которые участвовали в "Русской весне" (пророссийские протесты на юго-востоке Украины 2014 года прим. ТАСС) с самого начала, а это 20142015 годы. Большинство персонажей экранизации имеют реальных прототипов, многие из них погибли. Главная мысль проста: хочется, чтобы люди знали, когда все это началось, как долго длится и как много трагедий за это время произошло.

Как вы думаете, что повлияло на ее экранизацию?

Эта история существовала восемь лет, а после начала специальной военной операции ожидаемо актуализировалась. Гениальный оператор Олег Лукичев (который выступил в картине режиссером прим. ТАСС) обратился ко мне сам и сказал: "Захар, я прочитал вашу книгу, это просто замечательно, я хочу снимать по ней фильм". Он так заболел этой идеей, что я подумал: "Пусть попробует". Я отправил к нему пару своих ребят, которые служили вместе со мной. Один из них Ринат Есеналиев даже сыграл сам себя, а впоследствии стал актером и уже принял участие в трех-четырех фильмах. Это тот случай, когда из ополченцев люди переходят в артисты. Скажу больше: сейчас он уже и сценарии пишет.

Сколько длились съемки?

Год-полтора, достаточно долго. Что примечательно, в фильме не было "случайных артистов". Все из них настоящие патриоты, которые сразу заступились за Россию. Это Антон Шагин, Владимир Стеклов. Или, допустим, для меня, как для советского ребенка, стало большим шоком и праздником участие Юрия Торсуева. Только представьте себе: "Электроник" играет в фильме по твоей книге! Для меня, как для мальчика из деревни Ильинка Рязанской области, это чудо, которое невозможно себе объяснить. Я могу перечислять всю плеяду замечательных артистов, но обязательно кого-нибудь забуду, а мне бы этого не хотелось. Резюмируя: команда собралась отличная!

Вы принимали участие в съемочном процессе?

Я одобрил актерский состав, а дальше практически нет. Я сразу сказал: "Не показывайте мне. Делайте, что хотите". Ведь на самом деле я же отвечаю только за текст.

Будете ли вы продолжать работу в кинематографе? Может быть, выступите сценаристом?

В качестве сценариста точно нет. Вот согласно решению Владимира Путина, у нас будет всенародное празднование 125-летнего юбилея со дня рождения Михаила Шолохова. У меня есть книга о Шолохове, которую я бы хотел экранизировать. Пока с этим не все срослось, но я думаю, мы дотянем. Та же ситуация с книгой про Есенина ее бы тоже хотел увидеть на киноэкране. Сейчас закончил роман "Тума" про XVII век. Тоже собираемся экранизировать. Пока нет точных дат, и все это планы.

На НТВ также проходит ваша программа "Уроки русского". Как пишут, проект находится на стыке жанров сетевого видеоблога и аналитической телепередачи. Почему вы решили преподнести материал именно в такой форме? Что вдохновило вас на создание проекта?

Мои коллеги предложили мне попробовать формат телепрограммы, чтобы я делился своими мыслями, глядя в камеру. Мне предложили 25-минутные монологи, которые я мог записывать быстро и удобно, даже когда служил на Донбассе. Иногда я приезжал на съемки в Москву, иногда снимали прямо там.

Сначала программа имела спецэффекты и модный стиль, чтобы конкурировать с другими проектами, но мы убрали все лишнее и просто оставили разговор. Как ни странно, именно такие простые видео и пользуются популярностью. Один из выпусков про Трампа имел долю 12,4%, в то время как Первый канал только 2%. Когда-то программа даже обыгрывала по просмотрам "Вечернего Урганта". Скажу больше: учителя школ на новых территориях везут запись выпусков на флешках, чтобы показывать детям Донбасса, Запорожья и Херсона.

Как вы считаете, что отличает "Уроки русского" от других аналитических программ и видеоблогов на подобные темы?

Отличается она, в первую очередь, тем, что у меня свои собственные умные мысли.

У меня своя концепция, свое восприятие истории, и я зачастую не рассказываю о каком-то событии, а говорю о том, как я смотрю на это событие, и предлагаю, под каким углом можно на него посмотреть

А не планируете как-то расширять программу? Или вам нравится этот формат, он удобный для вас?

Это опять же касается только НТВ: они могут что-то планировать, но этот формат удобный и всех устраивает, раз снимаем мы уже пять лет. Кстати говоря, я уже считаюсь телевизионным долгожителем, хотя будем честны: не все программы так долго живут.

Спустя какое время после покушения вы возобновили съемки?

Практически сразу, спустя месяц. Я тогда едва поднимался с кровати, но усаживался в кресло и говорил. Что со мной ни делай, говорю, что считаю нужным. Как там у Бродского: "Пока мне рот не забили глиной".

Вы планируете возвращаться на фронт?

Да, у меня уже подписан контракт. И расторгать его я не собираюсь, пока идет СВО. Поэтому если она будет длиться десять лет, я буду воевать и продолжу свою миссию. Как только я пройду военно-врачебную комиссию, которая скажет, что я годен, отправлюсь на фронт.

Как вы себя чувствуете сейчас?

Я чувствую себя хорошо, потому что живу органичной для себя жизнью. Читаю, пишу и гуляю с собаками, но для того, чтобы выполнять боевые задачи, не настолько хорошо. То есть я хожу нормально, но бегать не могу. Если надену бронежилет, то меня хватит минут на десять, потому что мышцы еще не разработаны в нужной степени.

Захар, вы активно занимаетесь просветительской деятельностью, литературой, вместе с тем участвуете в боевых действиях. Кем вы себя ощущаете в первую очередь писателем или военным?

Я военнослужащий на излечении, пишу книги. Следовательно, сейчас я литератор, который делится своим видением мира и мыслями с теми людьми, которым это интересно.

Про издательство "КПД". Ваш коллега Олег Демидов вспоминал, что получил от вас письмо: "Мужики, давайте издавать такие книги, которые никто, кроме нас, и не додумается издать". Как вам пришла идея основать издательство? Почему именно таким составом?

Идея совершенно очевидна: нет ни одного издательства, которое было бы готово освещать литературу, связанную с СВО. Всерьез ее издавать, искать и разбираться в ней. В 2014 году я уже имел вокруг себя круг людей, связанных с военной тематикой. Я знал и продолжаю знать всех военкоров и основных авторов, пишущих о войне.

Однако помимо этого существует огромный контекст советской и досоветской литературы, которая была полузабыта или вовсе не изучалась. Есть множество тем, которые не становятся предметом интереса для современной российской филологии. Я не против изучения биографий таких писателей, как Солженицын или Шаламов. Но трагическая история XX века практически полностью затмила величие той эпохи и великие события, происходившие в ней.

Мы воспринимаем все через призму ГУЛАГа, НКВД и репрессий, забывая о достижениях полетах на Северный полюс, экспедициях Челюскинцев, строительстве тысяч предприятий. Кто же рассказал об этих подвигах? Кто написал о них? Этот контекст тоже следует извлекать и обсуждать. Не только лагеря были частью нашей истории; были также великие свершения, о которых писались стихи, песни и книги. Это важно помнить и изучать.

Я вижу, что никто, кроме нас, не собирается заниматься этой темой. Западные фонды и издательства зачастую предпочитают кормить читателя мрачными описаниями советской истории и быта, игнорируя героические страницы нашей истории. Нам нужно говорить о том, что произошло в нашей стране, не только через призму страданий, но и через призму достижений и героизма. Мы издаем то, чем никто, кроме нас, не занимается и не будет. Я всю свою жизнь внутри этого существую и наконец дожил до того статуса, когда могу сказать своим товарищам: "Ребята, давайте мы сейчас придумаем свое издательство и будем издавать то, что у нас не издано до сих пор".

А почему "КПД" работает именно в таком составе?

Алексей Колобродов (российский журналист, телеведущий, литературный критик, прозаик прим. ТАСС) и Олег Демидов (российский поэт, критик и литературовед прим. ТАСС) мои товарищи, старые компаньоны по литературной деятельности. Уже многие годы они ведут "Литературную мастерскую Захара Прилепина". Когда мы придумали этот проект, он "взлетел", к нам на обучение начали приезжать люди со всей страны.

В России множество литературных мастерских, но, как правило, они придерживаются определенного либерального подхода. Чаще всего девчонки и мальчишки организуют такие сообщества, где учат "литературе травмы": как им было плохо, как их обижало государство или родители. Я не осуждаю их подход, но контекст там довольно понятный. Мы же учим другому: мы представители великого народа, великой империи. Давайте расскажем о том, как мы счастливы быть причастными к Великой России. И это сработало.

Спустя десять лет мы поняли, что почти половина современной российской литературы состоит из выпускников нашей мастерской. Более того, они не разошлись по углам, не исчезли навсегда они объединяются, компонуются, образуют свою среду

Это наши друзья, наши товарищи. Колобродов и Демидов занимались воспитанием этих талантливых людей. Вместе с ними мы также создаем радиопрограмму "Ключи Захара", где обсуждаем актуальные литературные дела в России. Это наша площадка для диалога о литературе, культуре и жизни в нашей стране, где мы можем делиться своими мыслями и идеями.

Как бы вы объяснили термин "литература травмы"?

Если обратиться к античной литературе, она, как правило, имеет одическое звучание. Культа "жертвы" очень долго не было ни в одной культуре. В нашей литературе тем более: мы никогда не возвеличивали проигравшего. Был культ победителей, что естественно и нормально. Vae victis ("горе побежденным" прим. ТАСС).

А потом, с приходом гуманистических традиций, стал появляться культ "жертвы". Это тоже нормально, и русская классическая литература в этом тоже поучаствовала. Она ввела за руку "маленького человека" в мировую литературу через Гоголя, Толстого, Достоевского.

А XX век пошел еще дальше и обратил всю эту историю в абсурд. Теперь герои это нехорошо, это всегда насилие. А вот изуродованный человек, маленький человек, травмированный человек это очень хорошо. Он травмирован всем: тем, что родился в большом городе или в маленьком; тем, что он русский или представитель другого народа; тем, что он мужчина или женщина, и так далее. Вот так расцвела "литература травмы". Кроме того, она очень совпала с мировыми процессами, когда традиционные нормы и ценности семьи, религии, государства стали отменяться.

Меня это подбешивает, конечно, слегка, но я же не против того, чтобы кто-то рассказывал про травму. Рассказывать-то хорошо. Я за то, чтобы государство или какие-то хотя бы частные граждане, такие как мы, такие как "КПД", поддерживали тех, кто хочет рассказать какую-то добрую весть.

Поделитесь ближайшими планами издательства?

В марте выйдет новая книга Евгения Николаева "Моя Новороссия". Это произведение основано на записях добровольца 40-летнего мужчины, который пришел на войну и стал человеком войны. Там его размышления о происходящем, о России, Украине и Молдавии, откуда он родом; они полны ярких и парадоксальных мыслей.

Мы продолжаем двигаться в этом направлении и планируем издавать работы тех, кто в смутные годы войны однозначно поддержал свое государство. В ближайшее время мы выпустим сборники произведений поэтов трех поколений: Игоря Караулова представителя старшего поколения, Семена Пегова поэта и военкора среднего поколения и Егора Сергеева молодого и уже известного поэта, который гастролирует по всей стране.

На ваш взгляд, современная литература это повод для гордости или наоборот?

Те, с кем я работаю и общаюсь в это непростое время, действительно являются поводом для гордости. Это литераторы Дмитрий Филиппов, Анна Долгорева, Анна Ревякина, Наталия Тебелева. Их творчество вдохновляет и радует, и мы планируем издавать их произведения.

Поэзия сегодня вновь проявила себя так, как это было в 60-е годы во времена настоящего советского поэтического бума, когда люди увидели два молодых поэтических направления: "эстрадную поэзию" и "тихую лирику"

С одной стороны, это Евтушенко и Вознесенский, с другой Юрий Кузнецов, Алексей Прасолов, Николай Рубцов. Война стала катализатором для новой мощной генерации поэтов от старейших мастеров, таких как Юнна Мориц и Олеся Николаева, до молодых талантов. Пока жива поэзия, нация продолжает существовать.

А что читают в вашей семье? Например, ваши дети?

Старший сын предпочитает французских романтиков XIX века Верлена, Рембо и всех остальных. Все, что я читаю, он тоже читает, чтобы быть в курсе того, что хвалит отец. Но у него есть своя особая линия: он работает эпохами. Выбирает, например, модерн или кино 50-х годов и составляет список главных фильмов того времени из Франции, Германии, России, США и Италии. Он смотрит все эти фильмы, читает литературу и закрывает для себя эту тему. Я одобряю такой подход.

В наше время многие люди эклектичны в своих интересах. У них есть мнение обо всем, но зачастую они не углубляются в детали. Начинаешь с ними обсуждать что-то конкретное и понимаешь, что они не знают сути дела, но при этом уверены в своих суждениях.

Старшая дочь погружена сейчас в Античность. Мы буквально вчера обсуждали с ней Еврипида и античные трагедии. Младшая дочь тоже подросла и сейчас читает Стивена Кинга. Я в свое время тоже читал его с интересом. Там все на своем месте: персонажи, герои, сюжет. Еще один сын сейчас читает Чарльза Буковски. Когда он был в армии, я привозил ему книжки; там он прочитал много классики: Чехова, Достоевского, Хемингуэя и других.

Вы упомянули, что молодежь сегодня мыслит эклектично. Это хорошо или плохо?

В современном мире важно осознавать, что наличие базового образования и знаний в разных областях это не просто полезно, но и необходимо. Человек, который имеет хотя бы минимальное представление о таких дисциплинах, как история, философия, литература, поэзия и музыка, может легче ориентироваться в окружающем мире. Это знание создает основу, на которую можно накладывать новые идеи и концепции.

Например, если кто-то хорошо разбирается в музыке XIX века, он способен понять культурные контексты и взгляды людей той эпохи. Музыка, живопись и литература взаимосвязаны, знание одного жанра помогает осознать другие. Если человек знаком с живописью того времени, то по ассоциативному ряду догадается об исторических событиях. Ассоциативные связи формируют целостное представление о культуре и времени.

Однако, если у человека нет этой базы знаний, он становится уязвимым для манипуляций. Он может легко попасть под влияние любого проповедника или популярного блогера, который знает чуть больше или создает видимость глубоких знаний. В этом случае такой человек будет следовать за ним, не осознавая, что его собственные знания недостаточны. Это приводит к тому, что фигуры вроде Дудя (признан иноагентом прим. ТАСС) становятся кумирами для молодежи, хотя их знания часто поверхностны.

Молодежь стремится к простоте и ясности, избегая сложных и запутанных концепций. Они не хотят углубляться в сложные идеи старших мыслителей, предпочитая доступные и понятные форматы. Это создает проблему: вместо того чтобы развивать критическое мышление и глубокое понимание мира, молодые люди могут оказаться под влиянием тех, кто предлагает им упрощенные ответы.

Плюсы в том, что у них стремительная реакция на самые разные вещи. Они мгновенно воспринимают самую разную информацию. Они не зашорены догмами, в целом ничему не доверяют, и это дает возможности адаптироваться в самой разной среде. Мои дети все свободно говорят на английском языке, они смотрят кино без перевода. Это для меня просто немыслимо. Я могу объяснить по-английски, но у них свободный язык. Они еще и на французском говорят. Это другая форма мышления, которая позволяет им встраиваться куда угодно. И таких молодых людей много. Теперь нужно эту свободу жестикуляции и свободу от догм направить в правильное русло, чтобы детьми не управляли проходимцы.

А кто сейчас пример и герой для современной молодежи?

Вот те ребята, которых я сегодня называл. Это, например, Димка Филиппов сапер, который идет первым перед штурмовиками. Он снимает мины, рискует своей жизнью и при этом пишет потрясающие стихи. И много таких героев. Я хотел бы, чтобы моя страна немного сместила систему приоритетов: чтобы мы меньше думали о позиционировании и больше о людях дела. Важно говорить о тех, кто действительно составляет цвет нашей мысли, нашей героики, литературы и музыки; о тех, кто обладает даром нетрадиционной подачи информации. Вот что мне действительно важно.