Чем занимаются центры ЦРУ на Украине? Сможет ли Франция обеспечить ВСУ разведданными вместо США? Нужна ли Москве секретная информация от Вашингтона?
На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру ответил подполковник ФСБ в запасе Сергей Храпач.
Директор ЦРУ Джон Рэтклифф 5 марта 2025 года подтвердил, что США приостановили обмен разведданными с Украиной. Американская сторона запретила также Великобритании предоставлять Вооруженным силам Украины (ВСУ) такую информацию, поступающую из США, утверждает издание Daily Mail.
— Сергей Валентинович, нанесет ли это существенный ущерб ВСУ приостановка передачи разведданных от США?
— Нет, конечно. Потому что Америка не прекратила передавать данные своим союзникам по НАТО, которые совершенно спокойно могут поделиться ими с ВСУ — как официально, так и в неофициальном виде. Никто проконтролировать это, к сожалению для нас, не сможет.
Не думаю, что французы или британцы не могут передавать ВСУ разведданные, получаемые их разведками и, если между этой информацией затеряются данные ЦРУ, никто и не заметит и не предъявит им.
Соответственно, официальное заявление Трампа о приостановке передачи разведданных Украине скорее стоит расценивать как элемент давления на нашу страну — для того, чтобы лидер России стал более сговорчивым. Это необходимо Трампу для переговорного процесса, который затевается между США и Россией.
Поэтому, повторюсь, я уверен, что существенного ущерба это ВСУ не нанесет.
— Без этих данных какими типами вооружений перестанут пользоваться ВСУ?
— Передаются не совсем разведданные, а информация о расположении точек атаки, которые [ВСУ] получают от американской спутниковой группировки для закладки боеголовки боевых ракет, которые летят с дальностью 400-500 км. Именно эти ракеты обслуживают действующие или бывшие военнослужащие армии США.
Это оружие ВСУ использовать не смогут, поскольку операторами непосредственно являются люди — подданные президента Трампа. Если он реально такой приказ отдал (то есть, если это не декларация на публику), то в части, касаемой использования высокоточного ракетного вооружения, у ВСУ будут большие проблемы.
Если смотреть более широко, какую развединформацию перестанут передавать США (если говорить только о координатах целей), то все остальное останется по прежнему.
— В свою очередь, Франция в лице министра обороны Лекорню объявила, что будет снабжать разведданными ВСУ и дальше. В какой мере французы могут заменить американцев и их разведсистемы?
— Если у них на вооружении стоит такая техника (поскольку в странах НАТО техника в основном унифицированная и, как правило, производится за океаном), в какой-то степени они смогут заменить экипажи бывших или действующих военнослужащих США. Но насколько качественно это будет, сложно сказать.
Мы не знаем на бытовом уровне степени подготовки французских военнослужащих, насколько квалификационно они соответствует американцам, насколько они смогут осуществлять целеуказания, программировать боеголовки, управлять ракетами для того, чтобы наносить удары.
Проблемы, думаю, все равно возникнут, поскольку один экипаж меняется на другой в таком случае. Пока люди вникают в процесс, пока заменяют техническую сторону. Ведь американцы свои данные ВСУ не дают и с французами тоже могут не поделиться. Получается Франция должна использовать свою информацию или попробовать попросить данные у коллег по НАТО, с которыми США делятся информацией.
Разумеется, затишье определенное в этой ситуации будет.
У французов меньше опыта и технических возможностей по мониторингу диспозиции нашей дислокации, наших частей, поскольку у них не такая мощная спутниковая группировка и все-таки не такое глубокое агентурное проникновение, как у США.
Ведь американцы дают своим союзникам и партнерам не только фотоснимки из космоса. Они предоставляют информацию, полученную из других источников — о том, где и какие части расположены, какие передвижения воинских подразделений идут, какова их концентрация. Плюс, смена командования, подготовка резервов, и так далее.
То есть это не просто информация, что такой-то батальон или полк стоит в таком-то месте, и у него столько-то вооружения. Идут проработки, глубиной в недели и даже месяцы, по поводу конкретной войсковой части: кто будет ее пополнять, каково качество приписного состава, какую технику подгонят вместо убывшей, будет ли данная часть участвовать в каких-то контрнаступательных или оборонительных действиях.
Это делают не только с помощью технических средств. Но и при помощи агентуры, которая имеется и в прифронтовой зоне, и гораздо глубже — среди наших военнослужащих и контингентов. Враг не дремлет и имеет свои оперативные источники, которые позволяют ему получать определенную информацию, весьма точную.
Вспомните опыт Великой Отечественной войны, когда в наших рядах были немецкие шпионы Абвера, и наши разведчики были в их рядах. Сегодня абсолютно так же, только с использованием более современных средств передачи информации.
Если раньше нужно было радистку Кэт просить, чтобы она передала какие-то зашифрованные данные, то сейчас с помощью специализированных средств, коннектируемых с помощью Интернета, процесс идет гораздо быстрее, оперативнее, локальнее и сложнее с точки зрения выявления со стороны спецслужб противника. То есть запеленговать, зафиксировать факт передачи такой информации крайне сложно.
— А что за системы есть у Британии? В чем их функционал? Могут ли британцы заменить американские системы?
— Британцы "сидят" как на американских ракетах, так и на снарядах своего собственного производства. Британские ракеты напоминают "Атакамс", они чуть менее дальнобойные и в основном работают по морским целям. То есть принцип действия у них такой же.
Поэтому для объективной оценки, насколько заявление Трампа повлияет на боеспособность ВСУ, надо понимать, какое количество американских ракет находится на вооружении у украинцев. Если это, условно говоря, 10% от общего массива (от британских, немецких, французских и каких-нибудь еще ракет), тогда, конечно, это не критично для Украины. Если половина парка ракет составляет американские, то для них это будет сильно критично.
К сожалению, точной информации мы не узнаем относительно долгое время. Но, наверное, все-таки будем отталкиваться от константы, что основная масса вооружения американская. И даже у натовцев (у немцев и французов) тоже стоит американская техника на вооружении — особенно высокотехнологичная, высокоточная. За исключением самолетов и танков, которые французы и британцы производят сами.
То есть, что касается ракет, то в основном это американское производство — противотанковые, противовоздушные, противокорабельные. Поэтому, наверное, будем предполагать, что от трети до половины парка именно этих ракет [у ВСУ].
Сейчас у них возникнет проблема с точным целеуказанием, потому что это дорогостоящее оборудование. Стрелять по конкретному танку или по какому-то квадрату, по площадям никто не будет. Соответственно, эти ракеты используются для поражения наших штабов, где находится командование, баз хранения топлива и боеприпасов российской армии.
То есть штучно, так скажем, они поражают логистические центры и склады наши, чтобы парализовать или затруднить наступательные операции.
— Объясните, как это всё работает: откуда американские данные уходят (какое ведомство передаёт), кто получает на Украине, как они попадают в части ВСУ, как используют при планировании атак?
— Обычно данные высокоточного вооружения сканируют с помощью различных средств — в зависимости от того, на какой удаленности от линии фронта находятся. Если в 500 километрах, понятно, что физически некий человек с каким-то прибором, который поставит точку расположения (условно, системы ПВО), передает эти координаты в центр принятия решений подразделения, которое оперирует ракетами ВСУ.
То есть передаются точки, где располагаются интересующие их объекты. Если это на территории боевого столкновения, то действуют разведывательные группы, которые заходят и визуально определяют с точностью до 5 метров, где находится штаб армии, бригада, топливный склад или база артиллерийского вооружения.
Также передавать данные о конкретной привязке объекта к точке координат может продажная агентура. либо техническая разведка с помощью спутников.
Кстати, еще при Рейгане американская группировка спутников могла фотографировать расположение советских войск и различать даже воинские звания на погонах. Настолько высокое разрешение было у этой техники. Сейчас прошло уже более 30 лет, поэтому качество выросло, и спутниковая система позволяет привязывать конкретный объект к точке.
Эту точку загоняют либо в компьютер ракеты, либо в систему, которая управляет ракетой, закладывается программа с точками, куда она должна подлететь. Она при этом может облетать горные массивы, дома, лететь вдоль русел, рек, чтобы быть менее заметной для радаров наших. Соответственно, программа закладывается, кнопка нажимается, ракета летит, куда ей нужно.
Наши силы РЭБ "сбивают" эти точки. То есть координаты, которые спутник передает, относят левее, правее, дальше, ближе от той точки, в которой реально лежат координаты. Если говорить простым языком, наверняка вы видели, когда едете по Москве, как вдруг на навигаторе точка показывает, что вы в Красногорске — хотя вы находитесь возле Кремля. Приблизительно так работает система, о которой вы спросили.
Соответственно, какие-то точки удается прикрывать РЭБ и ракеты летят в другую сторону, а какие-то — нет.
Бывают такие ракеты, которые программируются по координатам. Их сбить крайне сложно, потому что у них есть какой-то ориентир, например, башня от танкера, с привязкой к которой летит ракета. Сбивают такие снаряды обычно системами ПВО.
Приблизительно так работает система целеуказаний с помощью географических координат, которые определяются различными способами.
Соответственно, если парк ракет, как мы уже говорили, большой, американский, то проблема вся даже не в данных целеуказания, а в том, что экипажи США перестанут их обслуживать.
Повторюсь, это довольно сложный высокотехнологичный механизм. Надо знать, как их устанавливать, программировать, отслеживать, как забивать цели в эти ракеты. Также нужно следить, чтобы экипаж вместе с ракетой не поразили наши военнослужащие, которые абсолютно аналогичной деятельностью занимаются.
Поэтому, если одни специалисты ушли, а другие пока не пришли, или пришли люди, не понимающие, как работает система, то это будет паралич ВСУ достаточно долгий, который может исчисляться неделями. Вооруженные силы Украины не смогут активно воздействовать на точки, куда ракеты летят.
То есть это даст определенную фору нашим войскам на передислокацию, либо мы сможем продвинуться вперед, поскольку склады с ГСМ поражаться не будут, станет приходить своевременно топливо и снаряды к танкам и артиллерии. Напор наступательный будет сохраняться и усиливаться.
— Что вы можете сказать о трёх секретных центрах ЦРУ на Украине? Каковы их задачи и функции?
— В первую очередь, ЦРУ — это спецслужба, которая занимается разведывательной и разведывательно-подрывной деятельностью.
Соответственно, располагаясь на территории Украины, они проводят работу по мониторингу ситуации в стране, на основании которой руководство США принимает те или иные решения. То есть они изучают моральный дух армии, настроение правящих элит и их готовность-не готовность к переговорному процессу.
Если власть готова к миру с Россией, то на каких условиях. Готовы ли они заменить одного президента на другого. Если нет, то есть специальные методы воздействия на правящую элиту, которая склоняет того или иного чиновника к определенным действиям — так называемые агенты влияния.
Плюс, я думаю, эти центры контролируют и координируют работу американских специалистов, которые находятся на территории Украины. Официально это отрицается, но есть многочисленные примеры, когда таких людей ловили мертвыми или живыми на территории Украины, которая находится за Днепром.
Соответственно, все прекрасно понимают, что американское и военное, и разведывательное присутствие на Украине довольно мощное.
— Почему три центра?
— Мне сложно сказать. Скорее всего это связано с довольно-таки большой территорией Украины и разноплановостью интересов спецслужбы в этом регионе. Потому что, повторюсь, они занимаются не только пониманием, получением или передачей украинским партнерам разведанной информации, касаемой дислокации российских частей во фронтовой зоне, их оперативных или тактических планов.
Это еще и в том числе мониторинг населения страны, различных групп, что-то вроде военной социологии, которая позволяет понимать, насколько сопротивляемость Украины будет долгой и всеобъемлющей.
Понятно, что рассчитывать на позицию своих украинских партнеров, они [США, ЦРУ], конечно, могут, но однозначно на нее опираться не хотят. Потому что там возможна конъюнктура различного рода: либо деньги украли, которые дали на такую деятельность, либо украинцы картинку другую делают, чтобы еще дали средств.
В любом случае США нужно непосредственное присутствие в стране для понимания объективной информации. Скорее всего, каждый центр направлен на решение определенной, своей задачи.
— Некоторые бывшие американские разведчики считают, что теперь США могут делиться разведданными, включая конфиденциальные, с Россией. А оно нам надо?
— Конечно, надо. Но здесь важно понимать другое.
Американцы — это очень прагматичные люди. Их спецслужбы дураков не держат. Там подонки бывают, которые продают свою родину, есть алкоголики, наркоманы, но дураков, повторюсь, там нет. Поэтому у них есть свой какой-то интерес, если говорить о сотрудничестве с нами.
Интерес глобальный у них — это противостояние с Китаем, главным врагом США. Поэтому вся политика США (а ЦРУ и разведка — это все больше инструменты политики) выстраивается в отношении Китая — для того, чтобы снизить его влияние на мировой арене и исключить из числа сверхдержав, естественно, пролоббировав интересы американской экономики в КНР. А все остальное — это частности.
И украинский конфликт для американцев — это в том числе элемент давления на Китай. Естественно, параллельно и элемент повышения степени доминирования США на энергетических рынках мира, в том числе Европы.
Если мы посмотрим с вами, кто сейчас активный поставщик сжиженного газа, нефти, топлива, то это Америка и Россия. Последняя продает в Европу большое количество готового сырья и топлива, но не всегда официально. Поэтому Америка с этим будет бороться при любых абсолютно визуальных действиях, направленных на замирение России и Украины.
Но все равно мир этот Америке неинтересен.
Несколько недель назад американцы публично заявили о количестве денег, потраченных на финансирование Украины. Они это озвучили как инвестиции. Соответственно, у них есть инвестиции, которые имеют определенную рентабельность, срок окупаемости. Пока они их не получат обратно, не успокоятся.
Так или по-другому, но все равно конфликт будут поддерживать. Возможно, США не нужна горячая стадия, а нужен текущий диалог, который даже реализует сделку по редкоземельным металлам и позволит США инвестиции свои компенсировать.
Естественно, США интересна Россия для противостояния против Китая, поскольку между Москвой и Пекином два года назад наметилось усиленное концентрированное общение. И США пытаются перетянуть Россию на свою сторону.
Но, если вы посмотрите последнюю информацию, то китайцы тоже сильно обеспокоились [отношениями США и РФ] и начали намекать про активную помощь украинцам — пока экономическую, но там, кто знает. То есть Китаю тоже неинтересно, чтобы Россия перешла в стан их потенциальных противников. Они будут бороться с США за голос России в свою пользу.
Соответственно, тут как раз есть тонкость российской дипломатии — чтобы использовать эти конфликтные ситуации на пользу нашей страны.
Российская дипломатия действительно ведёт титаническую, но незаметную работу. Об этом в интервью Анны Черкасовой с экспертом Госдумы Дмитрий Краснов: Пока Трамп и Зеленский соревнуются в непоследовательности, Россия действует.
