Корейская война: стратегические уроки для Украины

О корейском сценарии прекращения кризиса и о том, зачем Дональду Трампу новые границы в Европе, прочерченные по линии фронта

На фоне переговоров России и США о будущем Украины и резкого обострения риторики между Вашингтоном и Киевом в экспертном сообществе снова заговорили о так называемом «корейском варианте прекращения кризиса». Судя по всему, под таковым понимают то, как формально закончилась Корейская война, а конкретнее, это создание новой границы по линии соприкосновения, на которой, возможно, находится демилитаризованная зона. А также - ситуация, при которой прекращение огня может быть неравнозначно мирному договору. То есть стороны по-прежнему не признают территориальные уступки, но при этом де-факто границы существуют как есть.

На взгляд авторов, это не совсем корректное сравнение, а точнее - совсем не корректное, потому что Корейская война и заключение перемирия происходили в иной ситуации и по иным причинам, и механическое перенесение этого варианта на почву СВО скорее усугубит ситуацию, чем её разрешит.

Что было в Корее?

Начнём с того, что, хотя Корейскую войну в российских СМИ любят представлять как элемент большой игры Москвы и Вашингтона, но де-факто мы имеем дело с гражданской войной, которая впоследствии была интернационализирована. Раздел страны привёл к ситуации, когда что на Севере, что на Юге были совершенно уверены, что на противоположной стороне существует лишённый поддержки народа «марионеточный режим», который неминуемо развалится при серьёзном ударе.

К полномасштабной войне готовились обе стороны. Пограничные конфликты шли с такой интенсивностью, что некоторые историки говорят о «нулевом периоде» войны, отмечая, что переход её на более высокий уровень был, скорее, вопросом времени.

Однако, зная состояние южнокорейской армии и южнокорейской бюрократии в целом, Соединённые Штаты не дали Ли Сын Ману добро на наступательные действия, хотя к ним активно готовились. Подтверждением этого являются не только документы, захваченные в Сеуле после того, как столица Республики Корея (РК) попала под контроль КНДР, но и более объективные доказательства. Как отмечает военный историк Алексей Исаев, большая часть северокорейских танков погибла не на минных полях, а от действий американской авиации. Отсутствие серьёзных минных полей и других элементов «оборонительной войны» указывает на то, что РК готовилась не к обороне, а к наступлению.

Что касается КНДР, то главным лоббистом войны с Северной стороны был не столько «полководец» Ким Ир Сен, который в то время считался «первым среди равных» среди руководителей других фракций, сколько так называемая местная фракционная группировка под руководством «великого учителя» Пак Хон Ёна. На момент начала войны Пак занимал должности вице-премьера и министра иностранных дел КНДР, а также был бывшим главой «Трудовой партии Южной Кореи», так что основная база его сторонников находилась ниже 38-й параллели.

В зависимости от политической ангажированности, мы можем считать, что Пак или добросовестно заблуждался, или сознательно старался дезинформировать Ким Ир Сена, а затем Москву и Пекин о том, что на Юге сложилась революционная ситуация, и достаточно будет начать войну, как по всей стране вспыхнет восстание, и режим Ли Сын Мана падёт. Как мы знаем, этого не произошло. И, более того, ожидая восстания, Корейская народная армия (КНА) отчасти упустила стратегическую инициативу.

Ещё такой момент: Корейская война закончилась в ситуации, когда обе стороны не имели возможности развить успех и выполнить желаемые задачи. Если объяснять её терминами компьютерных игр, то «бесконечная жизнь» столкнулась с «бесконечными патронами». И несмотря на то, что после контрнаступления с участием китайских народных добровольцев Сеул второй раз перешёл под контроль КНДР, армия РК его отбила во второй раз. Накопившаяся усталость и понимание того, что полностью уничтожить противника не получится, привели к тому, что прагматики на обеих сторонах начали переговоры.

При этом «ястребы» и «голуби» были и на Севере, и на Юге. Конфликт между президентом Трумэном и генералом Макартуром, а также обструкционистская позиция Ли Сын Мана хорошо известны аудитории. Такая же ситуация сложилась и в КНДР: если Ким Ир Сен выступал за переговоры, то Пак Хон Ён и его группировка требовали продолжения войны.

И хотя обычно ликвидация «местной» фракции рассматривается в парадигме «авторитарный Ким уничтожал своих соперников», достаточное количество не только российских, но и западных историков считают, что заговор против Ким Ир Сена, который готовили подручные Пака, действительно был, и что Пак был прямым выгодоприобретателем ситуации, в которой Корейская война завершилась бы успехом. Так как население Юга в два раза больше населения Севера, на ближайшем после победы съезде ТПК Пак Хон Ён мог бы отстранить Ким Ир Сена от власти за счёт подавляющего количества своих сторонников. Но так как в итоге Пак Хон Ён и его группировка были репрессированы, с точки зрения поисков виновников войны он оказался в «слепом пятне».

Третий момент связан с тем, что итоговая граница в результате действительно легла по линии боевого соприкосновения. Но эта линия фактически прошла на уровне 38-й параллели, так что в целом стороны остались «при своих». Северная Корея получила чуть больше на западе, Южная - чуть больше на востоке, но ни одно из корейских государств не понесло серьёзных территориальных потерь. Более того, в современном дискурсе Севера и Юга обе стороны говорят о войне как о выигранной: Южная Корея избежала присоединения со стороны Севера, а Север сохранил свой суверенитет.

Чем украинская ситуация отличается от корейской

Теперь перейдём из Восточной Азии на Восток Европы.

Понятно, что некоторые представители российского патриотического спектра воспринимают СВО как конфликт между двумя братскими народами или как гражданскую войну внутри Украины. Но с технической точки зрения после того, как четыре области были присоединены к Российской Федерации, речь идёт о «специальной военной операции» между двумя государствами, а не о гражданской войне.

Затем, в случае СВО нет ситуации равного истощения сил и взаимной невозможности развить успех. Если лишённая помощи Запада Украина действительно находится на грани коллапса, то аналогичных признаков кризисной ситуации на российской территории не наблюдается. И это хорошо видно даже по риторике сторон. Если главной целью Дональда Трампа является прекращение огня (о более серьёзных последствиях он намерен разговаривать потом), то для Москвы главное - устранение первопричин конфликта.

Что же касается текущей линии боевого соприкосновения, то, во-первых, пока Курская область Российской Федерации не очищена от ВСУ переговоры вряд ли начнутся. А если они и начнутся, то вряд ли пройдут эффективно.

Более того, проведение новой границы по линии боевого соприкосновения решительно не устроит обе стороны. Для России это будет означать, что часть территории четырёх областей, которые вошли в РФ по своим административным границам, останется за Украиной. Для Украины это будет означать потерю значительной части своей территории. Причём не в варианте сецессии - разделения единой страны из-за внутренних конфликтов, как в случае КНДР и РК, а в варианте аннексии Россией украинских земель (таково традиционное мнение украинцев по данному вопросу).

Это означает, что если в случае завершения Корейской войны обе стороны могли говорить о победе, то аналогичное завершение СВО вызовет и в России, и на Украине, скорее, рассуждение о том, что «мы проиграли». И от того прекращение огня будет восприниматься не как долгосрочное перемирие, а как кратковременная передышка, в процессе которой необходимо накопить силы и выполнить поставленную задачу до конца.

Отдельно можно сравнить действия южнокорейского и украинского руководства: Ли Сын Ман был категорически против окончания войны и в ходе переговорного процесса даже шёл на открытые провокации, так что Соединённые Штаты всерьёз рассматривали возможность военного переворота против «старого маразматика». Однако в решающий момент Ли делал необходимый шаг назад, понимая, что среди прочих корейских политиков ему нет альтернативы.

В результате, с одной стороны, по приказу Ли Сын Мана РК не поставила подпись на соглашении о прекращении огня, и потому с южной стороны там стоит только подпись командования войск ООН. С другой стороны, во многом из-за этого осенью 1953 года США и РК подписали так называемый «Договор о взаимной обороне», в рамках которого южнокорейская армия де-факто была переподчинена не южнокорейскому президенту, а командованию ООН. Так, чтобы Ли Сын Ман не мог устроить ещё один межкорейский конфликт.

В нынешней ситуации позиция Зеленского похожа на позицию Ли. Однако появление на украинской стороне американских миротворцев и, тем более, переподчинение украинской армии внешнему управлению будет воспринято и российским правительством, и российским общественным мнением как неприемлемое. По сути, это будет означать превращение оставшейся части Украины в бастион Запада вне зависимости от того, будут там в качестве миротворцев войска ЕС, солдаты НАТО или подразделения США.

Собственно говоря, даже сделка о полезных ископаемых в этом контексте может иметь неприятные последствия. Ибо если Соединённые Штаты всерьёз приступят к освоению украинских ресурсов по образцу иных стран третьего мира, велика вероятность того, что месторождения полезных ископаемых будут охранять американские ЧВК, которые оказываются весьма влиятельной силой, и атака которых может спровоцировать серьёзное обострение отношений Вашингтона и Москвы.

Отдельно - о возможных целях Вашингтона

Вообще же, хотя здесь авторы немного выходят за пределы своей компетентности, разговоры о том, «чем закончится российско-американское урегулирование Украины», надо начинать с вопроса: «А чего, собственно, хочет Дональд Трамп?». Вполне вероятно, что у американского лидера есть несколько мотиваций, которые могут различаться по приоритетности. Во-первых, как человек достаточно тщеславный, президент США хочет записать себе в актив некое урегулирование конфликта без серьёзных мыслей о том, что случится потом, за пределами его президентского срока. Во-вторых, вполне вероятно, что США хотят заморозить конфликт для того, чтобы в критической ситуации разморозить его обратно. В-третьих, сейчас для Трампа важно поставить на паузу те конфликты, которые, по его мнению, заставляют Америку зря тратить силы и ресурсы на фоне самого главного противостояния - противодействия Китаю, которое воспринимается Трампом и его окружением как сражение за глобальную гегемонию.

В этом смысле заморозка украинского конфликта, с одной стороны, позволяет перебросить необходимые силы и ресурсы на китайское направление. А с другой - внести определённый раскол между Москвой и Пекином, попытавшись использовать урегулирование украинского вопроса как повод для давления на Москву и «отката» российско-китайских отношений.

В каком-то смысле, со стратегической точки зрения, президенту США, живущему в парадигме «реал политик», будет выгодно отдать русским всю Украину даже в качестве нескольких «народных республик». Во-первых, такой жест доброй воли был бы воспринят значительной частью российского истеблишмента как надежда на мир с Западом или хотя бы с США, особенно если Европа не сможет пойти на уступки. Во-вторых, уступку по Украине можно было бы попытаться обменять на равноценные уступки от России по другим вопросам.

Но главное даже не это: с точки зрения циничного политика, Украина может быть куском такого размера, которым русские, возможно, и не подавятся, но жевать будут очень-очень долго. Москве придётся выигрывать очень долгую войну за лояльность украинского населения. Это означает восстановление инфраструктуры, борьбу с террористическим подпольем, грамотное ведение пропаганды, рассчитанное на изменение отношения людей к новой власти, вытравливание прежних идеологий - всё это потребует астрономического количества сил и ресурсов.

Положение Украины в таком случае можно будет сравнить с «замирением» Чечни по окончании «второй чеченской» войны, за вычетом того, что расходы на этот процесс можно смело умножать на двадцать. Останутся ли после этого у Москвы силы помогать Китаю, или Поднебесная окажется с Америкой один на один - вопрос интересный.

Таким образом, при разделении Украины по «корейскому» сценарию рассчитывать на долгий мир не получится: использование паттернов Корейской войны применительно к итогам СВО будет выглядеть как полумера, и, в лучшем случае, заморозит конфликт лишь на короткое время.