Это песенная строка Виктора Верстакова – одного из самых известных военных бардов времён афганской и чеченских войн. Потребность удерживать «перевал» актуальна и сегодня, несмотря на «миролюбивый» контекст минувшей недели. Об этом и пойдёт речь. А именно – о телефонном разговоре президентов России и США 18 марта – на фоне Дня весеннего равноденствия. Их общение – с учётом времени на проверку связи – продолжалось без малого три часа. Возможно, это мировой рекорд. Столь продолжительное общение двух лидеров потребовало даже смены переводчиков
Фото: © ТАСС/Михаил Терещенко
Теперь – по существу. Для нас важнее приемлемая развязка конфликта вокруг Украины. Не перемирие, а мир. Причём устойчивый и на обозримую перспективу. Иначе возникнут вопросы не только у участников СВО и их близких. Напряжённое ожидание всего общества требует политической внятности. Это не опровергает историческую максиму: все войны заканчиваются миром, в том числе, за счёт компромисса. Мы не забыли, что противостоим не столько Киеву (с его, кстати сказать, миллионной армией), сколько коллективному Западу.
Наш диалог с Вашингтоном (при отсутствии его с Европой) – это по большому счёту лишь зондаж позиций всех сторон. До подготовки соглашения, тем более до подписей под ним пока далеко. Запаздывает даже формальный агреман (согласие на приём) нашего нового посла в Вашингтоне. Вызывают вопросы и намерения США осложнить отношения Москвы с Пекином. Во всяком случае при попытке склонить Москву к активному осуждению Ирана не учитываются особые связи Тегерана с Пекином. Мало конкретики и в отношении натовского гипотетического контроля за территорией Украины.
Да и потребность в обновлении (точнее – восстановлении) договорной базы по стратегическому оружию оговорена походя. Как о хоккейных матчах. Таким образом, сделаны первые шаги по возвращению к нормальной дипломатической практике и активизации связей. Это нами безусловно приветствуется. Как и упоминание Трампом неизбежных территориальных уступок со стороны Украины, что опять-таки требует уточнения пресловутых нюансов: каких уступок, когда и при каких гарантиях? Но повторим: о политическом сдвиге можно будет говорить с опорой на документы, а не на телефонные разговоры пусть и первых лиц и консультаций с их подчинёнными.
А пока даже предложение Трампа прекратить взаимные удары России и Украины по энергетической инфраструктуре и обменять военнопленных (175 на 175) – ближе к одномоментной рефлексии, чем к осмысленным решениям, рассчитанным на перспективу. На линии боевого соприкосновения это не сказалось. Некоторые аналитики говорят прямо: Трамп прибегает к принципу кнута и пряника – нахваливает Москву за кажущеюся ему сговорчивость, одновременно угрожая ей ужесточением санкций. Подвешен принципиальный для нас вопрос: будет ли продолжаться помощь Киеву, которую НАТО оказывает не без отмашки из Вашингтона?
А одновременное предложение главной дипломатки (!) Евросоюза Каллас о предоставлении Киеву двух миллионов дальнобойных снарядов выглядит вообще оксюмороном. Неужели в Вашингтоне об этом не знали? Не менее странен подход Трампа: «по Украине мы – не с НАТО, но это наши союзники». Или как быть с 28595 антироссийскими санкциями, которые президент Путин упомянул за полтора часа до телефонного общения с Трампом? Причём большинство санкций наложены либо напрямую Вашингтоном, либо при его деятельном участии. Не слишком ли много Трамп предлагает сиюминутных («по щелчку» и «держи пять») сделок, не учитывая наших сущностных опасений и интересов? Тем более, что глобальная задача состоит не в том, чтобы в очередной раз друг другу понравиться. Необходимо остановить непредсказуемую эскалацию. По большому-то счёту речь идёт о выживании.
За дипломатической завесой на второй план сместились собственно боевые будни. Давление с нашей стороны продолжается, но и противник не снижает градуса сопротивления. Из Курской области он медленно, но уходит при неослабевающих ударах БПЛА, прежде всего, по объектам нашей энергетики. О возможностях украинского ракетного комплекса «Длинный Нептун» с радиусом действий до 1000 км скажем позже.
Война остаётся главным условием выживания киевского режима. Поэтому его кураторы стоят за продолжение боевых действий. По крайней мере, до тех пор, пока не найдётся устраивающая Запад замена команды Зеленского. В этих условиях наша позиция – мир с учётом военно-полевых реалий и международных гарантий – вряд ли будет принята во внимания в обозримом будущем. Хотелось бы в этом прогнозе ошибиться.
Пестрота и противоречивость оценок, прозвучавших на этой неделе, не позволяет ранжировать значение многих новостей, в первую очередь, ближневосточных. Здесь важен нюанс: европейские конфликты при всей их жёсткости – привычнее. Поэтому подходы к их разрешению более очевидны. На Востоке, прежде всего, в мусульманском мире – всё сложнее и менее поддаётся предвидению. Мы – о ситуации вокруг шиитов-алавитов, в том числе турецких – их там за полмиллиона. Недавние беспорядки в этой стране вызваны в том числе последствиями сирийских событий.
К той же религиозной общине примыкают и йеменские хуситы, которым Трамп объявил войну. Реакция Ирана как лидера шиитского мира до конца не прояснена, но внимание их СМИ к единоверцам куда значительней, чем к Украине. Разворошить сирийский «муравейник» оказалось легче, чем сдержать проникнувшихся победой неистовых радикалов. Которых, кстати, немало и в Европе.
Одиннадцатая годовщина возвращения Крыма «в родную гавань» подсказывает и повод улыбнуться: до 2014 года единственно известный нам Крымский мост ассоциировался исключительно с Москвой-рекой. Теперь – с Керченским проливом и трассой Таврида, даже в Европе названной одной из самых современных на всём континенте.
Поэтому – всё как в заголовке: «Нам не спуститься с перевала, который взяли мы вчера»…
Борис Подопригора
Жизнь на освобожденных территориях 25 марта (обновляется)
