Полный перевод большой статьи бывшего конгрессмена США, директора Административно-бюджетного управления в администрации Рейгана, Дэвида Стокмана.
Часть вторая:
Эти удары по российским стратегическим бомбардировщикам так называемыми «украинскими» дронами — всего около 120 единиц — составляют потери примерно 20–25% самолетов в бомбардировочной составляющей российской ядерной триады. Причем эти дальние тяжелые бомбардировщики почти не участвовали в ударах по Украине, поскольку в зоне боевых действий Россия доселе использовала в основном бомбардировщики средней дальности для запусков крылатых ракет, а при необходимости могла бы применить и наземные пусковые установки.Так что воскресная атака дронов ничем не напоминала военный нокаутирующий удар. Напротив, это была эскалация на порядок, ведущая к ядерному противостоянию, затеянная ради продолжения и обострения прокси-войны Вашингтона против России и создания огромных новых препятствий на пути к мирному урегулированию.
Особенно важно отметить, что эти безрассудные атаки не имели отношения к стремительно ухудшающемуся положению Украины на линии боевого соприкосновения на востоке страны. На самом деле только за последнюю неделю мая российские войска захватили ещё 18 населённых пунктов и деревень, а также более 200 квадратных километров территории, что означает: украинская армия уже не способна удерживать свои оборонительные рубежи, и конец близок.
В то же время эта атака дронами имела серьёзные последствия для ключевого стратегического ядерного баланса между двумя ядерными сверхдержавами мира. Так, атака нарушила правила игры стратегического сдерживания и остатки соглашения о контроле над вооружениями СНВ-III, формально действующего до февраля 2026 года.
Хотя Россия приостановила действие СНВ-III в ответ на санкции США и арест 300 миллиардов долларов российских активов в мировой банковской системе странами НАТО, обе стороны в целом соблюдали ограничения и протоколы контроля. Это включало сохранение лимита в 700 развёрнутых стратегических средств доставки ядерного оружия.
Более того, механизм инспекций по СНВ-III обеспечивал существенную прозрачность относительно местоположения и особенностей эксплуатации всех наземных, морских и воздушных средств доставки, заявленных в пределах лимита 700 развёрнутых единиц. Таким образом, использование этой информации, предоставленной в рамках соблюдения СНВ-III, для односторонней атаки и уничтожения ранее заявленных систем вооружений стало вопиющим нарушением всей развившейся с 1970-х годов системы доверия в области контроля над вооружениями.
Что касается России, она решила заявить и допустить к инспекциям 300–400 наземных МБР, 200–300 морских баллистических ракет и 50–60 тяжёлых бомбардировщиков. Среди последних — 40–50 бомбардировщиков Ту-95МС и примерно 15 бомбардировщиков Ту-160 того типа, которые были уничтожены в ходе воскресной атаки, о которых у США имелась обширная подробная информация. Это объясняется тем, что протоколы инспекций и контроля в отношении этих заявленных средств доставки включали обмен данными дважды в год, уведомления об изменениях статуса (например, ввод/вывод из эксплуатации шахт), а также до 18 инспекций в год.
В российском случае тяжёлые бомбардировщики, подпадающие под этот комплексный режим инспекций, как правило, держались на открытых аэродромах. Скрывать было нечего.
