Священник Калининградской епархии отец Олег рассказал изданию Украина.ру, как опекает раненых бойцов в зоне СВО, о чем разговаривает с бойцами-буддистами из Бурятии, и как он относится к священникам из Новороссии
— Отец Олег, мы сейчас находимся с вами в госпитале, где вы окормляете раненых бойцов из подразделения, которое называют "бурятским". Буряты, как известно, буддисты. Душа у них не умирает, а переселяется в другое тело, что называется метемпсихозом. А вы, православный христианин, в это не верите. Тогда как происходит ваше общение? Или вы окормляете только православных?
— Бурятия — многонациональная республика. Есть ещё и русские, и другие народы и народности. Здесь, в госпитале, проходят лечение не только буряты, но и бойцы православного вероисповедания. Кстати, буряты не все буддисты, есть среди них ещё и православные. Но сам буддизм не мешает тому, что мы просто оказываем буддистам духовную поддержку: разговариваем о жизни и общаемся. Разговариваем о родных и близких.
— А в чём — в духовном плане — нуждаются православные?
— Они приходят исповедоваться, участвуют в обрядах и таинствах. Постоянно общаемся. Если говорить о переживаниях, то бойцы в основном переживают за родных, за своих товарищей, которые или погибли, или сейчас находятся на фронте. Им хочется выговориться о том, что у них накипело в душе.
— А много бойцов приходят на службу в церковь при госпитале или нет?
— Немного. Больше у меня с ними происходит общение в палате и вне палаты, то есть вне храмового пространства. Но если приходят в храм, то приходят серьёзно: и исповедуются, и причащаются.
— А крестить бойцов приходилось?
— Да-да, сегодня как раз было крещение. Один молодой мужчина — русский бурят. Лежит с ранением. Он рассказал, что вся семья у него крещёная, один он остался некрещённым. Он только сейчас пришёл к осознанию того, что ему надо креститься. Не крестили его в детстве потому, что его отец хотя и был верующим коммунистом, но был против того, чтобы его крестили. Сейчас его сын, видя гибель своих друзей и товарищей, решил, что время настало. Скорее всего, думаю, мотивы были такие. Может быть, были и какие-то другие личные переживания.
— Отец Олег, а вы из какой епархии сюда прибыли?
— Из Калининградской. Наместник нашей Калининградской митрополии митрополит Серафим через некоторых священников договорился с начальниками медчасти, чтобы сюда командировали священников для духовного окормления бойцов. У нас состоялось собрание. Кто хотел записаться для поездки в зону СВО, записывались. Командировка длится от трёх месяцев до полугода. Всё добровольно.
— У вас же есть семья? Сколько детей?
— Четверо детей.
— Жена вам не говорила: отец Олег, у тебя же дети, куда же ты едешь? Какими были ваши побудительные мотивы?
— Само по себе такое служение священника предполагает заботу о ближнем. Это не значит, что тот должен быть обязательно православным христианином. Мы, направляясь сюда, знали, что тут будут и буддисты, и неверующие, и православные христиане. Нами просто двигало желание помочь человеку. Да и просто поговорить: буддист нам рассказывает о своей вере, мы — о своей.
— Смерти раненых вас не ожесточают?
— При мне раненые не умирали. К тому же я служу более двадцати лет, при этом больше пятнадцати лет служил и в обычных областных и городских больницах. Так что смерти видел.
— Вы такой спокойный и интеллигентный человек. Видно, что не кричите на людей. А бойцы подчас бывают грубыми товарищами. Легко ли вам в таком случае среди них служить?
— В моей общине в Калининграде есть и казаки, с которыми я общаюсь. Они люди простые — могут и крепкое словцо в свою речь вставить. Поэтому я к этому привык. Это, во-первых.
Во-вторых, к моему приходу относится и психиатрическая больница. Поэтому опыт общения с людьми, которые находятся в сложных психологических, душевных и духовных состояниях, у меня есть.
— Какие, на ваш взгляд, люди живут в Новороссии?
— Да нормальные люди, которые хотят жить дальше: работать, жениться, растить детей.
— А с местным священством встречались? Как они вам?
— Конечно. Хорошие батюшки. Разногласий с ними нет, а даже есть общий интерес. Священник, с которым я тут познакомился — отец Виталий, который живёт в Ялте, — историк. Я по второму образованию тоже историк. Так что мы на почве любви к истории с ним нашли общий язык. Я ему кое-что привёз из Калининграда, показал… В общем, его заинтересовало. Поэтому мы с ним нормально общаемся.
Смотрите также видеосюжет Александра Чаленко и Федора Громова о бывших заключенных, подписавших контракт и ушедших в зону СВО Пройти тюрьму и войну: бывшие заключённые о работе, детях и жизни в Мариуполе
