Дмитрий Филиппов (позывной "Вожак") рассказал изданию Украина.ру, как чуть не погиб в Авдеевке от вражеского FPV дрона, и как там же написал роман "Собиратель тишины", вторая часть которого посвящена штурму этого города, и за который он получил национальную литературную премию "Слово" в номинации "Мастер. Проза" в 2024 году
- Дмитрий, ты питерский писатель. Живешь на Севере. Почему решил отправиться на Юг, чтобы принять участие в СВО?
- Для многих граждан нашей страны война началась 24 февраля 2022 года. Для меня же она началась в 2014 году. И те, кто внимательно следил с 2014 года, все прекрасно понимали, что горячая фаза этой войны - вступление России в эту войну - неизбежны.
Почему я пошел добровольцем? Потому что я русский человек, я русский писатель. Русский писатель отвечает за свои слова. Зачастую отвечает всей жизнью. И, по-другому, я просто не мог. Моя страна переживает трудный период. Поэтому я должен быть там, где трудно.
- Ты сказал, в 2014 году для тебя началась война. А как она началась? Ты приехал в Донбасс?
- Нет, я не приезжал в Донбасс. Но для меня война началась 2 мая с сожжения русских людей в Одессе, в Доме профсоюзов. Было понятно, что пройдена не просто красная линия, а какая-то хтоническая черта, за которой Бездна. И в эту Бездну мы сваливаемся. После Дома профсоюзов стало очевидно, что точка невозврата пройдена. И без войны не обойтись.
- В 2014-2015 год ты был волонтером?
- Я не был волонтером. У меня было острое желание поехать добровольцем. Но у меня была маленькая дочка и жена, которая просто костьми легла. В общем, не смог я тогда сделать этот выбор. Я оставался дома и был наблюдателем. Просто следил за новостями. Переживал всем сердцем, сочувствовал. Но активно никак в этом процессе не участвовал.
- Итак, 2022 год. И ты все-таки решаешь идти на фронт. Именно в 2022 году ты приехал в Новороссию?
- В 2022 году, когда была объявлена частичная мобилизация. Я тогда работал на государственной гражданской службе. У меня была бронь от мобилизации. Принял решение: от брони отказаться. Обратился к своему руководству. Мне пошли навстречу. И в октябре 22-го я ушел на фронт.
- Я так понимаю, что ты сапер.
- Я полтора года служил сапером. Потом перевелся в роту разведки.
- А почему сначала пошел саперы, а не в снайпера, например?
-У меня был саперный опыт. Я во время срочной службы подписал контракт и служил в Чеченской Республике в качестве сапера с 2006 по 2008. Поэтому для меня эта воинская специальность была известна и понятна. Вот я и решил идти сапером.
- Какие-то необычные истории у тебя на СВО, когда ты служил сапером, были?
- Могу рассказать. Проверяли мы территорию в один из первых наших выездов, как только приехали в Донецк. Это была зима, январь или начало февраля 2023 года, я сейчас точно не вспомню. Проверяли территорию за Минеральным - между Минеральным и Авдеевкой.
Зима, почва мерзлая, металлоискатель звенит на все, на малейшее железо. В общем, прошли мы как-то эту территорию, обнаружили мину. МОН-50. Мой товарищ с позывным "Змей", Царствие ему Небесное, ее снял, обезвредил, и мы вернулись обратно. Потом проходит несколько месяцев. Весной мы возвращаемся на этот же участок. Проходим по тому же месту, по которому мы ходили, просто ходили ногами. И с этого места я снимаю 25 мин ПМН-2.
- Ого!
- То есть все было заминировано конкретно. Почва уже была достаточно мягкая, поэтому мы с помощью щупа их аккуратненько обнаружили и сняли. Мы переглядываемся с товарищами и понимаем, что мы несколько месяцев назад по этому месту просто ходили ногами. Как мы ни на что не наступили и не подорвались, это просто чудо и огромное везение.
- А, может, этому есть научное объяснение: просто там почва была сильно промерзшей, поэтому она стала панцирем, который вы своим весом попросту не смогли продавить – мины не "чувствовали", что вы по ним ходите?
- Мины были закопаны не глубоко. Над ними был небольшой слой земли. Поэтому уровень промерзания никоим бы образом нас не спас, если бы мы на мину наступили.
- Дмитрий, ты написал книгу "Собиратель тишины", изданную в издательстве АСТ, в серии "КПД" (первые буквы фамилий издателей серии: Колобродов-Прилепин-Демидов), во время штурма Авдеевки, в котором ты принимал участие. Как ты ее писал?
- Писал карандашами, ручками, на чем придется. В общем, классический русский писатель, который пишет на всем том, что есть под рукой.
- Я так понимаю, что твоя книга об освобождении Авдеевки. А почему ты назвал её "Собиратель тишины"? Это роман или сборник рассказов?
— Это роман в рассказах, первая часть которого повествует о событиях Великой Отечественной войны и времени до СВО с поисковыми работами, с обнаружением останков красноармейцев, погибших в Великой Отечественной войне. Там есть детективные сюжеты. Об этом первая часть. И она была написана до СВО.
Но книга как роман - я ее перечитывал - у меня не складывалась. Чего-то не хватало, и я ее отложил до лучших времен. Потом началась Специальная военная операция и мое в ней участие. Я начал писать короткие заметки и постепенно понял, что всё складывается в единый роман. Там один главный герой, Кирилл Родионов, который сначала занимается поисковыми историями, потом он уходит на фронт. И вместе со своим полком принимает участие в штурме Авдеевки. Я понял, что это складывается в роман. И у меня получился роман в рассказах.
- Все-таки почему такое название?
- Потому что во второй части речь идет о саперах, а они любят тишину. Считается, что сапер хорошо отработал тогда, когда вокруг все тихо. Ничего не взорвалось, его никто не обнаружил. Он тихо пришел, тихо отработал и также тихо ушел.
Другая аллюзия к названию – это тишина. Поле боя, когда война уже закончилась, это Великая Отечественная война, и вот эта тишина, тишина раскопа, когда обнаруживают останки погибших бойцов еще тех времен. И вот эти две тишины, тишина прошлая и тишина нынешняя, военная, пересекаются и создают такую полифонию. Мне показалось, что в этом есть интересный смысл, поэтому я и решил назвать так свой роман.
- Давай вспомним освобождение Авдеевки. Когда и сколько ты примерно времени пробыл рядом с ней и в ней самой?
- Мы прибыли в январе 23-го года, сразу заняли позиции под Авдеевкой на южном фланге. Там, где укреп "Царская охота" и мосты. Это была зона ответственности нашего полка. До октября 23-го года мы выполняли задачи по минированию и по разминированию. Была позиционная война, но в то же время были попытки штурмовых действий в определенных местах. Но все самое важное, конечно, началось 10 октября 23-го года, когда развернулась полномасштабная операция по освобождению Авдеевки.
С 10 октября до февраля 24-го наш полк, и я в том числе, принимали участие в военных действиях до самого полного освобождения Авдеевки.
- А как ты конкретно писал "Собирателя…"? В окопах, в блиндажах под Авдеевкой?
- Нет, непосредственно в окопах я не писал. Там не до этого было, там мы выполняли тяжелую и грязную работу. Писатель пишет даже тогда, когда он и не пишет. То есть все равно работа, мысленная, идет постоянно. Ты придумываешь, осмысливаешь какие-то сюжеты, поступки, характер героев, мотивы. Все это время и в окопах, и во время боевой работы я крутил в голове эту мысль, потом выходил на ПВД и то, что у меня накопилось, набралось, я записывал.
- Сохранились черновики, чтобы потом в литературный музей отдать?
- Нет-нет. Ничего не сохранилось. Я потом переносил черновики на ноутбук.
- Знаю, что во время Авдеевских событий ты чуть не погиб. Погиб твой товарищ, позывной "Калина"…?
- Да. Это был декабрь 2023-го года. Мы с Калиной работали на Промке - Авдеевская промзона. Ее еще тогда до конца не штурманули. Там оставался в правом углу вражеский укреп. Так называемый "Домик лесника". За ним был еще один укреп хохлов.
Нам была поставлена задача: из гранатомета, из РПГ-7, заминировать подходы, чтобы сорвать хохлам ротацию. Мы минировали минами ПОМ-2, переделанными под выстрел из гранатомета. Короче, кустарщина полная, но достаточно эффективная. Для всего этого мы своим умом доходили, потому что современная война диктует современные условия и минирования, и разминирования.
Мы с Калиной вышли на Промку, отработали, все заминировали. И когда уже пошли на откат... Мне просто тяжело сейчас об этом вспоминать, хотя столько времени прошло… Мы пошли на откат, и на открытом пространстве нас поймал дрон-камикадзе. Там спрятаться было негде. Было понятно, что либо я, либо Калина. И в этот момент Калина... Мы бежали по тропинке… Калина бежал первым номером, я вторым. Как раз сзади зажужжал дрон. В этот момент Калина уходит с тропы и пропускает меня вперед. Я пробегаю вперед, он становится вторым номером. Мы до укрытия не добежали метров 30. Взрыв… дрон четко отработал по Калине.
Взрыв, я падаю, оборачиваюсь, Калина лежит, подбегаю к нему… А там все, сразу 200-й, там без вариантов.
- Откуда Калина был родом?
- Так же, как и я, из Петербурга. Это был очень светлый, очень добрый человек. Такой, знаешь, русский богатырь. Огромный, два метра ростом, сильный и при этом добрейший души человек. Очень воцерковленный, очень светлый, очень добрый. Из тех, кто... в общем, он был настоящий.
- Пишешь о нем?
- Да. Я пишу новый роман. Там Калина главный герой. Один из главных героев.
- Как будет называться, если не секрет? Это будет про Авдеевскую промку? Я прав?
- Да, будет описана одна неделя из штурма авдеевской промки. Роман так и будет называться – "Промка".
- Какие у тебя есть боевые награды?
- У меня за Чечню еще две медали: "Участник контртеррористической операции на Северном Кавказе" и "Участник боевых действий на Северном Кавказе". На СВО я получил четыре награды: медали "Участнику СВО", "За воинскую доблесть" 2-й степени, "За боевые отличия" и "За Отвагу".
- А после Авдеевки в каких переделках еще участвовал?
-Дальше мы на запад пошли. Тоненькое, Ласточкино, Карловка, Селидово… Там уже работали с дронами. В разведке, куда я перешел, я сначала был тоже в качестве сапера - делал заряды для дронов-камикадзе. Постепенно в процессе работы переучился, научившись, летать на Mavic. В общем, переключился на летную работу.
Как-то возвращались из полета. Не рассчитали ветер, который был встречным. Мы не дотянули метров 200 до точки. "Птица" наша упала. Пошли ее искать. Примерно по видео запомнили точку, где она упала - в поле. С товарищем пошли ее искать, позывной у него "Семнадцатый", тоже Царство ему Небесное.
Выходим на поле, оно заминировано. Мины не закопаны, лежат просто ПМНки, ТМки. Естественно, смотрим под ноги, аккуратно ходим, ищем птицу. Слышим, летит камикадзе. Мы, соответственно, давай по тапкам - бежим, бежим. И уже плюнули на свой Mavic. И вот бежим, "Семнадцатый" видит: о, наш Mavic. Он на ходу его поднимает и бегом дальше. Короче, прячемся в посадку. Камикадзе над нами, над посадкой, пролетел, нас не заметил. Все обошлось.
- Кстати, а часто попадаешь под FPV?
-Часто. В конце декабря 24-го работали мы тогда в Новопустынке. Тоже с "Семнадцатым". Неделю отработали, даже чуть побольше. Было очень тяжело. Как раз это было Покровское направление, под Покровском. Противник перекинул на это направление лучшие свои части БПЛА, и камикадзе летали постоянно. Каждые пять минут летали на оптоволокне. Их РЭБом было не задавить.
И "Баба-Яга" летала каждую ночь. В первую ночь она сожгла соседний с нами дом, и под завершение нашей смены отработала по нам. Мы с "Семнадцатым" сидим, слышим, как она зависла над нами. "Семнадцатый" говорит: вот это наша Яга. Я отвечаю: да, Игнат, это наша. Взрыв. Потом второй взрыв. В общем, дом разнесло, крышу разнесло полностью. Все загорелось, но мы были целы. Нас контузило, но мы - живые и здоровые, и даже успели спасти оборудование. Потом переехали на новую точку. На следующее утро перевезли оборудование в Новотроицкое.
Поступила команда: выходить на откат, а по дороге забрать 200-го нашего – из нашей роты паренька. Он на днях погиб. Надо было вытащить тело. Я помню очень хорошо, что мы шли по этой дороге от Новотроицкого до Желтого. Это прямая дорога, она вся простреливается артиллерией. Камикадзе вдоль нее курсируют туда-сюда постоянно. Ты постоянно прячешься, бегаешь в посадку. Я помню, что я молился постоянно. Читал "Отче наш", читал 90-й псалом.
Товарища 200-го мы нашли, уже стали его выносить, и в этот момент нас "крыло" вражеское спалило, и по нам отработали две кассеты. Наша группа, в ней было 6 человек, находилась в эпицентре взрыва. Справа, слева взрываются "колокольчики" в 2-3 метрах, все гремит, в ушах звон, ты падаешь. Как мы тогда не погибли, это опять очередное чудо, проявление Божьей воли - у меня другого объяснения просто нет.
У нас из 6 человек трое получили легкие ранения, мне осколок прилетел в шею и в ногу, еще там ребят двоих чуть-чуть поцарапало, но мы все были на ногах, нам не потребовалась эвакуация, мы были живы, почти целы, и смогли, в общем-то, откатиться сами и выполнить задачу.
- Сколько раз ты был ранен на этой войне?
- Два раза. В первый раз я был ранен под Авдеевкой, когда разминировал дрон-камикадзе - у меня взрыватель в руке взорвался.
- Взрыватель в руке, а рука, смотрю, целая.
- Целая. Вот правая рука, но тут шрамик небольшой остался. Осколки попали в руку, и в ногу.
- Но ведь могло бы оторвать пальцы, но не оторвало.
- А это потому, что надо правильно брать взрыватель, не за детонатор. Я правильно взял, поэтому пальцы и целы. А взорвался, потому что это был УДЗ (ударно-дистанционный запал – прим.), инерционный взрыватель. Там чуть-чуть дёрнешься, и он срабатывает, но я успел его вытащить. Он взорвался не в снаряде, а только когда я его вытащил. Если бы он взорвался в снаряде, я бы здесь не сидел.
Так читайте интервью Александра Чаленко с другим петербургским писателем о гуманитарной помощи Донбассу Павел Крусанов: Имперский ген заставляет меня поддерживать Россию и Новороссию, а не быть заукраинцем
