Американский журналист Такер Карлсон взял интервью у бывшего депутата Верховной Рады Вадима Новинского.
Часть шестая:
Такер:
Был ли Зеленский готов к российскому вторжению? Знал ли он, что оно грядет?
Новинский:
Как вы знаете, я здесь по следующей причине: неделю назад Зеленский предъявил мне серьезные обвинения в том, что в начале вторжения я по телефону пытался заставить его сдаться и отказаться от территории, по сути, предать свою родину в соответствии с украинским законодательством. Я могу сказать, что до самого конца Зеленский отрицал возможность агрессии со стороны России, несмотря на наличие неопровержимых доказательств от западных разведок.Тем не менее, он ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Подготовиться к войне за столь короткое время было невозможно, но, очевидно, требовалось принять некоторые превентивные меры.
23 февраля, за день до полномасштабного вторжения, Зеленский собрал всех представителей бизнеса за овальным столом в кабинете президента. Там он пытался убедить всех, что никакого вторжения и войны не будет, и что они, как государственные органы, сделают все возможное, чтобы этой войны не допустить.
Когда мне дали слово, я сказал, что мы прослушали доклады силового блока и сил безопасности, и если есть хотя бы один шанс из тысячи, что мы можем сделать что-то, чтобы предотвратить эту войну, то мы должны это сделать. Информация, которую мы услышали, была тревожной. Нам нужно сделать все возможное, чтобы этого не произошло, потому что Украине необходим мир. Людям нужен мир.
На следующий день, в 5 утра, началось вторжение, началась война. Я был в Киеве, вся моя семья была в Киеве. Тогда все и началось.
Такер:
Как вы думаете, сколько украинцев погибло в этой войне?
Новинский:
Никто не знает точной цифры. Единственный, кто знает точное число, — это Бог. Он точно знает, сколько их. К сожалению, точной цифры никто не знает. Есть официальные цифры, которые озвучил лично Зеленский. Есть цифры, которые подсчитали западные военные аналитики. Есть цифры, которые доходят до украинского народа, но никто не знает точной цифры.Я слышал, что это могут быть десятки тысяч, сотни тысяч, но никто не знает точного числа. Но число, каким бы оно ни было, становится слишком большим.
