Трудности достижения договоренности по урегулированию на Украине, на что не раз обращала внимание Москва, очевидны не только в преломлении к тупиковой ситуации с исчерпавшим свою легитимность режимом в Киеве, но и ввиду неготовности западных столиц, прежде всего европейских, загнавших себя в риторический тупик, принять свое неизбежное поражение в этой попытке решить «русский вопрос». Поможет ли более широкий контекст или его кардинальная трансформация выйти на долгосрочное решение проблемы, прочное мирное урегулирование с обращением к первоистокам кризиса на Украине? Одним из последних, как это становится все более очевидным, является состояние Запада как общества, цивилизации и политического/геополитического сообщества
Изображение: © РИА Новости / сгенерировано ИИ
То, что западное общество переживает кризис, сопоставимый с тем, который привел к Первой мировой войне, вряд ли у кого-то вызывает сомнения. Тому свидетельства дают недавние демонстрации и акции иного рода во Франции и Великобритании, в целом рост популярности внесистемных, альтернативных политических сил и движений повсюду в Европе, включая Германию. Канцлер Фридрих Мерц признал, что на поддержание «государства всеобщего благосостояния» уже просто нет средств. Соответственно, между маслом и пушками приходится выбирать последние под предлогом «российской угрозы», в которую, кстати, не верит Дональд Трамп, в лице которого консервативный сегмент американского истеблишмента сделал выбор в пользу «революции здравого смысла».
Одним словом, Европа прошла по кругу, выйдя на создание социально ориентированной экономики ценой двух мировых войн и русской революции («социализация» экономики осуществлялась в послевоенный период в том числе в ответ на «вызов Советского Союза»). И вот теперь — заметим, с развалом СССР! — через логику неолиберальной экономической политики европейские элиты приходят к старому рецепту решения проблемы назревшей кардинальной трансформации общества через войну и милитаризацию экономики и всей европейской политики.
Круг замкнулся. Но не все так просто. По итогам двух мировых войн сложился единый исторический Запад. Российское наследие сказалось и тут: без решающего участия Советского Союза в разгроме нацистской Германии и милитаристской Японии англосаксы не смогли бы ликвидировать внутризападную биполярность на условиях в том числе американской оккупации обоих соперников за лидерство в западной цивилизации и в мировой политике.
Теперь в западном сообществе назрел раскол — между реально «старой Европой», где либерально-глобалистский элиты борются за свое выживание на основе врожденных инстинктов и старых стратегий, и Америкой, которая позиционирует себя как сверхдержава XXI века, сбрасывающая оковы глобализации (она же глобальная империя, эволюционировавшая в минус для самой метрополии) и рассматривающая союзников в качестве своего «инвестфонда» (согласно министру финансов Скотту Бессенту). В Вашингтоне есть согласие в том, что главная угроза «американскому лидерству» (иначе — «превосходству»/primacy в американском лексиконе) исходит из Китая. Там поняли, причем давно, что сдерживать одновременно Китай и Россию (пресловутая «война на два фронта») не смогут: собственно, поэтому попытались начать с России. Но украинский проект оказался тем, чем был изначально, — авантюрой сродни двум германским. Отсюда необходимость признать поражение и идти дальше, разыгрывая Москву против Пекина, или, иными словами, добиваясь от нас «стратегической автономии» от Китая.
Одновременно, и это стало понятно по ходу украинского конфликта, неадекватным оказался ресурс силового воздействия на Россию, а значит, и на Китай, который ускоренно модернизирует свою армию и по размерам сил стратегического сдерживания выйдет на один уровень с Россией и США уже в 2030 году. Таким образом, на Украине были потеряны не только время, но и реноме военного доминирования. Именно поэтому ставка делается на комплексную экономическую и технологическую изоляцию Китая при одновременной нормализации отношений с Россией, на пути которой стоит незавершенный конфликт Запада с нами на Украине.
Правила приличия требуют от Трампа выйти из этого конфликта на путях его завершения на условиях Запада, то есть замораживания, что исключено, поскольку сила на стороне России (а в душе американцы уважают силу и презирают «слабаков») и Москва четко дала понять, что с Киевом практически невозможно договориться о полноценном мирном договоре, без которого, заметим, не будет никакого постконфликтного восстановления того, что останется от Украины. Теперь решать Трампу, и он вводит тему сдерживания Китая в украинский вопрос, обусловливая возможность новых антироссийских санкций введением союзниками 50–100%-х тарифов против Китая и Индии. На это частично уже пошли Южная Корея и Мексика, но Япония отказалась — для нее, как и для ЕС, это смерти подобно, и там не готовы совершить экономическое харакири. К этому не готовы и США, обломавшие зубы о фактическую монополию Пекина на переработку и экспорт редкоземельных металлов, без которых невозможно любое современное высокотехнологичное производство, начиная с автомобилей.
От европейских союзников требуют ни много ни мало самопожертвования, что начисто отсутствует в западном цивилизационном коде и мироощущении. Удастся ли Трампу чего-то добиться от них, покажут итоги его нынешнего госвизита в Великобританию. Но с англичанами давние, исторические отношения, включая их «особый» характер в послевоенный период. Не исключено, что им будет предложено отказаться от «общего фронта» с континентальной Европой и войти в лоно англосаксонского альянса с центром в Вашингтоне. Тем более что Лондон уже сделал шаг в этом направлении, выйдя из Евросоюза.
Сюда следует добавить более глубокую историю — традицию «блестящей изоляции» и поддержания «европейского равновесия» со стороны в XIX веке. Между прочим, в своей Фултонской речи (март 1946 года), сделанной с подачи администрации Трумена, Уинстон Черчилль говорил о «лидерстве англоязычных стран в свободном мире». То есть англичанам надо только сместить акценты в своем традиционном международном позиционировании и приобщиться к стратегии использования ресурсов континентальной Европы как расходного материала в воссоздании экономической и технологической мощи Америки (тогда, кстати, надо будет просто признать, что американская Война за независимость была лишь третьим актом Английской революции — после Славной 1688 года, когда Лондон был оккупирован войсками Вильгельма Оранского).
Тогда англичанам надо будет отказаться от попыток получить тактическое ядерное оружие от Вашингтона (авиационные бомбы), дабы быть на равных с Францией в «ядерном сдерживании» России, что поставит еще одно препятствие на пути американо-российской нормализации/перезагрузки. В Европе должны понять, что есть только один стратегический баланс — это между США и Россией. И любые ядерные угрозы нам (тут надо вспомнить и наш неядерный и потому применимый «Орешник») не могут рассматриваться вне этого контекста, так как и НАТО, и американские союзники в отдельности — производные от этого баланса. А в холодную войну США предполагали применение ТЯО только на территории Европы по наступающим советским войскам за пределами собственно территории СССР ввиду того, что иначе они рисковали бы получением ответного удара по своей территории. И, как не раз заявлялось с российской стороны, вторгаться в Европу мы не намерены.
В Лондоне должны будут понять, что да, как это уже было дважды в истории, идет третья мировая, только в формате экономической. Иначе западное общество не перепрошивается. В эту логику вписывается и то, что объединенная Европа всегда оказывалась антироссийской империей, будь то Наполеоновская или Третий рейх. Но нынешний Евросоюз, как признают сами немцы, представляет собой «четвертый, экономический рейх» Германии. И если у Европы есть какие-то шансы на цивилизационное выживание, то только под крылом и на условиях англосаксов. Все это прямолинейно, хотя на деле многое будет закамуфлировано, впрочем, как и стремление Трампа выйти из украинского конфликта без потерь. К тому же в США появились признаки стагфляции, и на проходящем заседании ФРС предстоит определить, насколько она реальна, на что будет указывать решение по ставке рефинансирования.
Опять, как у Билла Клинтона 30 лет назад: «Все дело в экономике!», только уже для Америки в глобальном масштабе. В условиях тотальной экономической войны Запада против России в форме санкционного давления не могло быть иначе: она стала предтечей и частью мировой. С куда более слабых позиций перед Вашингтоном стоит задача переключить экономическое давление на Китай, отрезая его от всех рынков, включая европейский, притом что российские энергоресурсы на этот раз работают не на Европу (это был их осознанный выбор!), а на партнеров по евразийской интеграции в рамках ШОС.
Александр Яковенко, РИА Новости
Силы ПВО за ночь сбили 43 БПЛА ВСУ – Минобороны
