За семь месяцев посёлки курян превратили в тюрьмы. Захватчики не щадили ни детей, ни стариков. Но чудесным образом некоторые спаслись. Подробности в материале Царьграда.
В Брестской крепости есть особенный монумент. Распластанный на земле боец с автоматом тянет каску к воде. Потому что самая страшная пытка – жаждой. В оккупированных сёлах Курской области противник так же пытал мирных жителей. В первые дни захватчики перебили сети водоснабжения. А подойти к колодцам было смертельно опасно.
Реагировали на дым из трубы
Черкасское Поречное освободили. Село расположено в 15 км от границы с Украиной, до войны проживало 800 человек. Семь страшных месяцев те, кто не успел эвакуироваться, хоронились в подвалах, питались консервированными овощами, оставшимися с прошлых лет.
Операция по освобождению села была стремительной. Боевики бежали с позиций, оборудованных в жилых домах. Штурм организовали параллельно с операцией "Поток", когда из трубы газопровода "Уренгой – Помары – Ужгород" русский батальон десантировался в тыл врага в Судже. Село свободно, а ведь здесь было страшнее, чем в тюрьме, настоящая пытка, говорит дедушка, лёжа на больничной койке:
К колодцу подойти нельзя, обстрел начинался. Люди по пути к воде и погибали. Выручал снег, собирали дождевую воду.
И печи топить опасались: украинские дроны с датчиками тепла реагировали на дым. Всего шестеро в селе пережили оккупацию. А погибших и не считал никто пока…
В центре Суджи враги крупно написали: "Русские научитесь воевать". Скрин с тг-канала kvmalofeev
Ирина Шурупова 6 августа была в терапевтическом отделении Суджанской больницы. Помнит, как два часа враг прицельно бил по зданию. Люди лежали на полу в коридорах.
Главврач вызвал скорые, чтобы вывезти пациентов – раненых солдат, инвалидов. Приехали две машины, всех загрузили, кроме меня и мамы, она лежачая. А через полчаса главный врач сказал, что третью скорую расстреляли ВСУ. Фельдшера и водителя убили. В больнице остались только я, мама и ещё одна пациентка.
Оккупацию семья Ирины пережила в Судже.
Жительница Лебедевки Елена Фурсова вспоминает, что по дороге в Суджу лежали тела мирных людей. Везде, где были украинские военные, оставались погибшие:
У интерната – двое мужчин, лет 35, расстреляны. На вокзале – трое. По дороге к вокзалу ещё двое расстрелянных. В Махновке убитых – 20 человек. В Казачьей Локне уничтожили минимум 25 человек, кого мы знали лично.
Храм превратили в пыточную
В Черкасском Поречном русские бойцы обнаружили четырёх погибших стариков со следами пыток. Старинный Крестовоздвиженский храм оккупанты превратили в застенки. Бойцы группировки "Север" нашли в руинах церкви тело местного жителя. Пенсионер, переживший вторжение ВСУ, рассказал следователю, что казнённый – его племянник:
Били долго, потом затащили в храм и повесили.
Местными жителями оккупанты прикрывались, как живым щитом, запрещая покидать развалины домов. Но люди пытались пробиться к нашим. Спасшаяся курянка рассказала, что шла к русским солдатам с чудотворной иконой Курской Коренной Божией Матери в руках. Молитва и вывела из плена.
Этот немолодой мужчина несколько месяцев просидел в подвале, дожидаясь русскую армию. Он уверен, что спасла его старая деревянная икона, которую он бережно прижимает к себе. Скрин с тг-канала Hinshtein
Запретили рассказывать правду
Русский десант поднял флаг в центре Суджи. Врага гонят, боевики бегут вон. Первыми из огненного шторма, который обрушили русские в Курской области, пытались спастись элитные бригады ВСУ – десантники и танкисты из четырёх бригад и штурмовики из распиаренной 92-й бригады, усиленные силами ССО и иностранными наёмниками. Пытаются скрыться на Сумщине, где идут ожесточённые бои и позиции противника ослаблены.
Уцелевшим вэсэушникам запретили рассказывать о бедственном положении. Единицы из 82-й десантной бригады спаслись в Сумской области и позвонили родственникам. В соцсетях возмущается жена оккупанта:
Каждый боится за себя и никакой информации не хочет говорить. Все молчат либо рассказывают "лживый стишок" про передислокацию. Это истребление украинцев Сырским и Зеленским!
Эвакуированные в дни августовского вражеского нашествия суджане жадно всматриваются в кадры военкоров, узнавая улицы разрушенных сёл по деревьям у околиц, по дорожным разъездам и разбитым памятникам.
Власти региона предупреждают жителей освобождённых территорий:
Участились обстрелы и работа вражеских дронов. Враг пытается остановить наше продвижение. Дождитесь официального разрешения на возвращение. Дайте военным завершить операцию.
Что с того?
Палаты Курской областной больницы – живые страницы книги грядущего военного трибунала. Каждый пациент – это не только история болезни, но и ужас пережитого. Неужели с теми, кто творил зло, мы должны подписать перемирие?
Путин на идею "временного перемирия" уже ответил полтора месяца назад:
Мы открыты для диалога с новой администрацией США по украинскому конфликту. Самое важное – устранить первопричины кризиса, о которых мы много раз говорили. Целью урегулирования ситуации должна быть не передышка для перегруппировки сил и перевооружения, а долгосрочный мир на основе уважения законных интересов всех людей, всех народов, которые проживают в этом регионе.
